Слишком уж тихо началось дежурство - ни одного вызова за два первых его часа. Штаб-квартира Аврората напоминала кладбище. Тишина, давившая на уши, иногда нарушалась сальными анекдотами от Праудфута, услышанными в пабе во внерабочее время, и Кингсли только улыбался в газету, но совершенно не шуточкам коллеги - скорее уж тому, что хоть одна душа на этом министерском кладбище ещё наполняет присутствие какой-то активностью. Гор перебирал в руках карандаш и что-то писал, а сам Шеклболт, помимо газетных улыбок, ещё и ухитрялся изучать уже не очень свежие новости. Забавляло спокойного по натуре Кингсли и то, сколько подробностей газетчики ухитряются выливать в народ, и сколькими деталями они уже украсили и без того странный случай мальчика по имени Гарри Поттер.
О том, что в Министерстве посторонние, авроры, впрочем узнали. Визжащих чар никто не накладывал, но камеры предварительного заключения, а, точнее, решётки этих камер, насквозь были прошиты магией - на тот случай, если кто-нибудь из посетителей сообразит передать арестованным, например, волшебную палочку. Кажется, кто-то коснулся своей этих прутьев, и, судя по тому, что "законные" палочки регистрировались у дежурного колдуна в атриуме, магия признала чужака. Дежурные вскочили. Кингсли отбросил газету - и коротко пояснил:
- Забрались, падлы. Камеры сейчас заняты только Сами-Знаете-Чьими собаками. Значит, кто-то ещё на свободе. Ненадолго, - через пару минут Шеклболт, Праудфут, Гор и два хит-визарда, чьих фамилий Кингсли не помнил, уже были внизу, там, где предполагалось находиться заключённым в камерах. Сразу пять сногсшибателей полетели в две фигуры, торчавшие в начале коридора с клетками; никто из министерских даже не разомкнул рта, чтобы их произнести. Кингсли рванул вперёд, скользнул в коридор - и увидел, как ещё одна фигура в плаще приподняла маску под плащом, закрывавшем лицо и скрывавшем фигуру. Женщина, мужчина, кто ты? Голос был грудной, очень... Страшный, но разве ж Пожирателей по голосу узнаешь?
-Lumos Maxima! - коридор пронзил луч света. О, Шеклболт постарался вложить в колдовство побольше сил. Оставив на двух "сторожах" пару хит-визардов и Гора, через секунду к Кингсли присоединился Праудфут, выдохнувший:
- Женщина? - едва увидев приподнятую маску. - Ваша шайка уже и баб не жалеет? Ты кто?! - в фигуру полетел сногсшибатель, впрочем, скользнувший между ней и решеткой камеры. Кингсли мудро приготовился защищаться, зная, что, если выйдет живым, он прочешет всех женщин, связанных с арестованной братией. И начнёт с сестёр Блэк, одну из которых уже допросил Гор, оставшийся на мужчинах у входа в коридор. Чем закончился допрос, впрочем, Кингсли не поинтересовался, отправляя в женщину Разоружающее заклятие.

Отредактировано Kingsley Shacklebolt (13-08-2015 21:08:52)

И правда, женщина - голос не мог принадлежать мужчине. Кингсли только удивлённо отпихнул Праудфута в стену, с линии огня, выстрелив защитными чарами от Разоруживающего проклятия. Защищаться молодой аврор, кажется, не собирался, предполагая, что "баба" - это несерьёзно. Напоминать идиоту, что в министерском кресле находится женщина, Кингсли счёл лишним в эту конкретную минуту. Мимо просвистел сногсшибатель Беллатрикс - и угодил в кого-то из тех, кто остался сзади, у входа в коридор. Судя по тому, что Гор крикнул кое-что неприличное, мадам помогла и без того контуженным своим.

- Нападение на министерского - три года в Азкабане, - коротко пояснил Кингсли Праудфуту, который, кажется, всё-таки сумел сложить два и два в четыре. То есть, осознал всю необходимость защищаться - заорал: "Glacius!", видимо, намереваясь украсить коридор статуей. Ледяной. А пока что Шеклболт повторял изученный жест магической защиты.
Женщина потратила пару секунд на Стирание памяти у заключённого, и защитные чары снова подали сигнал тревоги. Из противоположного конца коридора показалась пара дежурных волшебников, и не сбить их оказалось задачей почти не выполнимой.
- Incarcerous! - Кингсли запустил проклятие в женщину, обладавшую неплохим потенциалом (Шеклболт поскромничал, явно!) при отсутствии совести. Сзади затих шум сражения, и послышался лязг одной из решеток камер. Оборачиваться Кингсли не стал, но из-за правого плеча голос Гора объявил:
- Двух взяли, младший хит конту... - и получил от женщины параличом по морде. Меньше говори, больше делай; ещё один хит-визард оставался сзади с товарищем. Битва в начале коридора кончилась. Теперь следовало как-то взять живой эту... Тётку.

Никто из прибывших министерских не ожидал приёма, устроенного пойманной (ах, чёрт её дери!) практически с поличным ведьмой. Женщина была так же бессовестна, как и сильна - несмотря на простые проклятия, которыми меняли с ней министерские, под эти чудеса уровня пятого курса попадать ой как не хотелось. Красные лучи сногсшибателей, сразу два, молнией сверкнули из её палочки, и Праудфут смог наконец-то сделать что-то достойное - отразить один. Второй угодил в каменную кладку далеко над головой Кингсли, отрикошетив и потерявшись в глубине коридора через несколько "ударов" об стены.
До Шеклболта наконец-то дошёл приказ Барти Крауча, разрешавший (и, вероятно, поощрявший) битие врага его же собственной палкой - но до применения грязного проклятия пыток Кингсли пока не опустился. Были вещи и страшнее магической боли.
И здесь всё резко потемнело; помня, что где-то справа от него защищался Праудфут, Кингсли выпустил парочку проклятий-подножек, зная, что магическую темноту разогнать не получится. Женщина была видной фокусницей - в кого-то из своих полетело смертельное проклятие... И Кингсли не хотел знать, чьё тело упало - подрезанное ли убийством, в желании ли уйти от неотразимых и опасных зелёного цвета чар. Инстинктивно он тоже кинулся на пол, как будто уходя от бладжера на квиддичном поле...
- Чёрт с ней, прекратите палить, - зычно крикнул Праудфут, видимо, наконец-то автоматически отражая ещё один сногсшибатель, прилетевший от парочки дежурантов. Кингсли бы уволил всех, кого ставили на эти чёртовы камеры...
Жизнь перед глазами не промчалась, а через минуту чёрная завеса начала просвечивать. Ещё через минуту он встал на ноги, увидев, что Праудфут кашляет, но, в общем-то жив.
- Anapneo, - Шеклболт помог своему коллеге прокашляться, подав ему руку и подняв с пола. - Гор, что с двумя тел... - Кингсли запнулся. Второй аврор, опытный и сильный Альф, который всегда нравился Кингсли и который должен был знать, что сказала мадам Малфой на допросе... Нет, Кингсли перепутал, он просто попал под сногсшибатель, да ещё и сдобренный парализующими чарами - Шеклболт спокойно подошёл к Гору, ткнув в его грудь волшебной палочкой:
- Enervate.
И только когда ровным счётом ничего не произошло, Кингсли усомнился в своих выводах. Альф был мёртв - и от этого хотелось выть волком, кидаться проклятиями и даже немножко материться. - Вставай, Гор, хватит над нами издеваться! - темнокожий аврор ещё раз ткнул в коллегу палочкой, и не один раз:
- Enervate, твою налево! Enervate, твою мать!
Ничего. Вообще ничего. Только бестолковые малиновые вспышки, которыми обычно поднимали обморочных. Подумав, что неплохо было бы снять чары помех, Кингсли шепнул: - Finita.
И лишь когда где-то далеко раздался хлопок от аппарации, Шеклболт позволил себе закричать - коротко, по-индейки, очень воинственно и потрясающе пронзительно, так, как выли подстреленные волки, как кричали фениксы, как мог искренне выразить боль от утраты друга и коллеги мужчина, который уже знал о конце войны. Видимо, конца и не предвиделось; и Кингсли, собрав волю в кулак и, пока не осознавая, чего ему стоит сохранять олимпийское спокойствие, отдал приказы:
- Ты, - мужчина ткнул в молодого хит-визарда, помогавшего встать коллеге. - Доставишь этого, - Кингсли кивнул в сторону контуженного, но живого волшебника. - В больницу Святого Мунго. Не спорь, сукин ты сын, а то вылетишь с работы в два счёта. Иди, иди же! Праудфут! - Шеклболт набрал полную грудь воздуха. Мальчишки убрались в тот конец коридора, откуда они пришли - каких-то семь минут назад. Предстояла самая-пресамая лажа, какая могла случиться с аврорами... И с их павшими друзьями. Гор был воином, и он уж точно заслужил, чтобы его тело не оставалось на поле боя вот так вот лежать, изогнутое под таким неестественным и странным углом, с выражением полного удовлетворения на красивом, едва тронутом кризисом среднего возраста в виде морщин лице. В то, что Гор мёртв, Кингсли верил с трудом - как и всякий раз, когда ему приходилось терять родных, близких, коллег. Скольких ещё он потеряет до того, как эта чёртова война действительно закончится? Где искать эту гниду - и других ей подобных? Шеклболт, молча глядя на Праудфута, так же бессловесно создававшего из воздуха носилки, повторял про себя мантру - Сириус Блэк. Нарцисса Блэк. Беллатрикс Блэк. Андромеда Блэк. Друэлла Блэк. Вальбурга Блэк. Все женщины дома Блэк и их подруги, как бы милы они ни были. Он допросит всех, кого только сможет, а если надо - выследит. Найдёт следы этого чёртового Ордена, о котором ходят слухи; найдёт всех, кто был против Того-Чьё-Имя-Нельзя-Называть, чтобы отправить в дементорские лапы каждую гниду, каждый прыщик, который имел неосторожность открыть свой поганый рот ради пары проклятий во имя Тёмного Лорда.
Тело Гора уже было на носилках, но Кингсли всё ещё не понимал, как это могло случиться. Альф, сукин ты сын, ты вылезал из ТАКИХ передряг! Почему тебе не хватило двух дюймов удачи? Сколько Феликса Фелициса ты не выпил в своей жизни? Шеклболт снял с плеч форменный аврорский плащ и укрыл им тело Гора. Мужчина старался не видеть иронии в том, что нашивка аврорского отдела сейчас торчала прямо на лице Альфантуса.
Носилки двинулись вперёд, и Кингсли даже не поинтересовался, как поживают только что пойманные мальчики, запертые в одной из камер как раз-таки Гором. Он ещё вернётся вниз, обязательно - и чтобы узнать, почему тётка била заключённого Обливиэйтом, и чтобы вставить пару проклятий в задний проход дежурантам, и чтобы прижать Сириуса Блэка поближе к стенке.
***
В Штаб-квартире авроров было всё так же тихо, как и несколько минут назад, когда компания бравых защитников правопорядка выбегала из неё, чтобы узнать, кто пробрался в камеры предварительного заключения. Над столом Гора висела записка, колыхаясь в воздухе - три минуты назад Фадж уволил Гора за некомпетентность.
Кингсли задохнулся в собственном горе - и чуть не зарыдал от иронии... Мерзкой.