Тридцатого ноября ужин Люциуса и Нарциссы начался совершенно не с закусок, которые приготовили заботливые малыши-эльфы. Голос Добби, бестолкового слуги Люциуса, возвестил о прибытии мадам Блэк - вот так вот, как снег на голову, как гром среди ясного неба, без приглашения и без церемоний, которые ей были свойственны, мать Нарциссы появилась в поместье Малфоев, и леди Малфой, и без того практически потерявшая аппетит от событий последнего месяца, оставалось только удивляться, почему мама не предупредила о визите. В той аристократической игре, какая без начала и конца сопровождала всякого рода великосветскую жизнь, было невозможно понять, что за отношения установились между Друэллой Блэк и Люциусом - то ли они действительно относились друг к другу по-семейному, то ли делали вид, что бесконечно уважают друг друга и ценят. До тех пор, пока на семье не лежал печатью греха позор выяснения отношений и базарной грызни, Нарциссе, мягко говоря, было безразлично, насколько Люциус не переносит тёщу, даже если это было и не так, и насколько мама не любит Люциуса. Пока всё выглядело мирно, леди Малфой не повела бы и бровью на эту тему.
- Мама? - Нарцисса царственно поднялась с обеденного стула, отставив в сторону кубок с соком. Зная, что после рождения Драко её тело слегка ослабло, она не рисковала и не приказывала подавать себе лишний раз вина. С пятого июня прошлого года ей хватило бы пальцев одной руки, чтобы пересчитать кубки с выпитым божоле эльфийского производства.
- Мы бы поставили прибор заранее, если бы ты сообщила о приходе. Добби, прибор, - под сводами столовой раздался не терпящий возражений голос мадам Малфой, которая не торопилась присаживаться назад, пока леди Блэк не заняла место за столом, и пока перед ней не появилась золотая тарелка, кубок и столовые приборы. - Что привело тебя к нам так... Неожиданно? - Нарцисса наконец-то опустилась на стул, тревожно посмотрев на Люциуса. Жить в тревоге она привыкла, но нежелание лишний раз напоминать об этом себе и мужу было достаточно сильным.

- Миссис Блэк, - пора было окончательно разучиться удивляться чему-либо, и прибытие бесконечно уважаемой тещи к ужину еще раз напомнил об этой директиве. Как ни странно, но к этому визиту Люциус отнесся положительно. Он и прежде старался поддерживать с матерью своей супруги доброжелательные отношения, хотя бы потому, что не считал себя глупцом, который станет по доброй воле объединять против себя женщин, да еще и носящих такую фамилию, но о прибытии к ужину гостей предпочитал узнавать заранее, чтобы иметь возможность подготовить соответствующий их положению антураж.
- Можете быть уверены, что вас всегда рады видеть в этих стенах, - опустившись вслед за женщинами на свое законное место во главе стола, лорд Малфой внимательно выслушал слова Друэллы Блэк. То, что сия дама не торопилась раскрыть истинную причину своего визита, могло означать, что мотивы у нее были весьма серьезные. Как бы то ни было, любая информация сейчас была ценной для Люциуса, выбиравшего, на кого из министерских чиновников следует сделать ставку. Пока фаворитом числился милейший Корнелиус Фадж – волшебник, не блещущий умом, но способный при грамотном манипулировании и помощи со стороны превратиться в весьма ценный актив. Во всяком случае, он не был тронут той благородной яростью, в которую ныне стало можно впадать при упоминании последователей Темного Лорда. В Фадже были задатки честного политика и друга, продающегося только один раз.
- Драко… полагаю, это возможно. Дорогая? – взглянув на супругу, Люциус кивнул, давая Нарциссе возможность принять это житейское решение. До определенного возраста наследник будет в большей степени воспитываться матерью, но когда-нибудь придет и время отца внести свой вклад в развитие будущего хозяина этих стен, ибо каждый Малфой был обязан приложить все силы к тому, чтобы они стояли вечно.
- За старых друзей, - внимательно глядя на мадам Блэк, мужчина поднял кубок с выгравированной фамильной монограммой и отпил из него. Вино, хоть он и знал в нем толк, не относилось к числу его любимых напитков, однако оно весьма удачно дополняло вкус кушаний. – Только они могут проложить тропинку в детство.

Как и всякая мать, мадам Блэк желала для своих дочерей всего самого лучшего. Как и всякая представительница высшего общества, она понимала, что таковым в их случае будет в частности пиетет со стороны нареченного, а также его умение (и желание) оценить по достоинству леди, которой суждено стать его супругой, тем более если оная носит фамилию благороднейших и древнейших. Люциус все заявленные качества продемонстрировал. Друэлла со своей стороны посчитала сей факт наилучшей данью уважения, которая только может быть проявлена по отношению и к ней самой, и к Нарциссе, и, разумеется, не могла не ценить.
Миссис Блэк царственно кивает и поднимает кубок с вином, мимоходом успев заметить, что старые друзья в состоянии проложить тропинку куда угодно, и именно потому – незаменимы и незабываемы. Пригубив немного эльфийского красного, женщина неторопливо ставит кубок на место и переводит взгляд на младшую дочь, согласившуюся выполнить странную на первый взгляд прихоть своей матушки. Догадалась ли о её намерениях? Цисси вообще никогда не разочаровывала родителей (да что там, вообще никого), однако, порой, женщина задумывалась, не слишком ли она требовательна к младшей. Но вот уже несколько лет мадам Малфой раз за разом доказывала, что сомнения эти беспочвенны.
Оказавшись в детской, Элла дала дочери несколько мгновений общения с сыном, прекрасно понимая, что нет ничего более священного и хрупкого, нежели духовная близость между матерью и её чадом. Себе же миссис Блэк дала возможность лишний раз осмотреть детскую и убедиться, что комната – еще одно доказательство безосновательности её переживаний, касательно порога, запрашиваемого Друэллой в частности и предъявляемого аристократией вообще. Так может не стоит ходить вокруг да около и сказать все, как есть. Тем более, что подслушать это признание, по словам леди Малфой, коим не доверять нет никаких причин, никто не сможет.
− Здравствуй, Драко, − тепло произносит Элла, взяв на руки внука. – Я по тебе соскучилась, − вопреки собственным ожиданиям, она, что так и не смогла подарить мужу наследника, не ощущала ревности, хотя не исключала подобные неуместные по отношению к собственной дочери чувства. Но, едва новость коснулась её слуха, женщина не испытала ничего, кроме искренней радости за Люциуса и Нарциссу, в очередной раз продемонстрировавшую собственную идеальность.
Юный лорд Малфой, тем временем, завороженный блеском фамильных драгоценностей, решил лично обследовать блестящие камушки, дабы решить, достойны ли они украшать шею его почтенной grand-maman.
− Они тоже мне нравятся, милый, − мягко замечает Друэлла. – Но может ты сделаешь мне еще несколько? У тебя тут целая лаборатория, − жест рукой в соответствующем направлении, где оная и располагалась. Пусть в ней можно было найти лишь ингредиенты, чтобы смешивать зелья (не совсем настоящие, надо полагать), супруги наверняка не откажут единственному сыну в такой мелочи, как небольшое расширение той самой лаборатории, дабы ребенок смог выращивать искрящиеся кристаллы. – Чудесный будет бабушке подарок на Рождество, − возвратив внука к прерванному занятию, миссис Блэк тем не менее вовсе не спешила покидать комнату. – Ты весьма кстати поддерживаешь жену за плечи, Люциус, потому как она может упасть в обморок, − тихим голосом, дабы не отвлекать Драко от его весьма важных исследований, начала женщина. – Новость в прямом смысле сногсшибательные. Министерство Магии ударилось в паранойю и решило, что им непременно нужно доподлинно знать, чем живет почтенная чета Малфой. Буквально по минутам, − многозначительно добавляет Элла, бросив взгляд через плечо. Внук как ни в чем не бывало смешивал одному ему известное зелье.

- Драко уже держится на метле, мама, - не выдержала материнская гордость Нарциссы, добавившая в диалог матери с сыном нотки другого счастья. Сыну было почти полтора года, а он уже умел пользоваться фиалами с котлом, держался на игрушечной метле и очень редко плакал, что не могло не радовать леди Малфой. Детских капризов она совершенно не переносила - мигрень, которая и так часто нападала на неё в каменных стенах от обилия благотворительной работы, была верной спутницей любых детских криков. То ли Драко в год с небольшим понимал мать, то ли он по жизни рос спокойным, то ли унаследовал родительские темпераменты, но слезы с криком ему почему-то были чужды. Он был идеальным мальчиком, вершиной генетических переплетений чистокровных семей. - Но блестящие камушки всё равно любит.
Нарцисса усмехнулась - и сама не знала, что её веселит больше, маленькие ручки Драко, которые дёргали маму за фамильные драгоценности, или известие, которое озвучила она же. Малфой-мэнор был крепостью, апокалипсис мог его затронуть только изнутри - да и то было утверждением сомнительным, потому как флегматики Люциус и Нарцисса, и меланхолик свёкр явно нуждались в ещё одном горячем элементе, чтобы попытаться хотя бы поскандалить. Детская вот была крепостью в крепости. И вообще, защита всей этой последовательности твердынь являла собой своего рода памятник идиотизму, который был воздвигнут всем тем идиотам, которые захотят его исследовать без разрешения.
Перед глазами возник момент почти десятилетней давности - Беллатрикс уничтожила мальчика ещё быстрее, чем таракана, просто затащив его внутрь. Волшебная палочка незадачливого комиссара Мегре разлетелась тогда на куски, когда заклинанием её вышибло у хозяина просто в сторону дома.
- Конечно, - Нарцисса уже обдумывала, сколько пергамента с вежливостями и экзерсисов в дипломатии не увидят журналисты вроде Скитер, которых мадам очень старательно оповещала об успехах и благих начинаниях общества "Милосердие", основанного ей самой пару недель назад. Всё будут и так знать министерские, в душах которых появится червоточинка - если они подозревают людей, лично помогающих всем жертвам магической войны, то кто же их действительные враги? Маленькая ложь рождает большое подозрение. - Нам составлять два графика, или вышлем общий, сводный, на пергаменте общества "Милосердие" за печатью? - и тут мадам Малфой развеселилась ещё больше. Министерство, конечно, идиотами не было, но слежка за Малфоями выглядела предприятием таким же безнадёжным, как попытка уговорить стадо акромантулов безвозмездно поделиться ядом за спасибо и весёлую песенку про василиска. Впрочем, в этот раз Нарцисса обрадовалась ещё и тому, что английская фраза "за печатью" звучала так же, как и бессмысленное выражение "под тюленем", что в дурацком контексте министерских сексуальных извращений следить за Малфоями внутри их дома выглядело очень даже адекватненько.
- Я бы ещё табличку повесила на воротах, что проходить внутрь без приглашения - на свой страх и риск. А так... Живём как обычно, вне домов глав рода бываем пореже, и... Мама, скажи, может быть ты знаешь... Они следят уже или хотят следить? - в голове мадам Малфой прокрутились события последних дней. Что же такого произошло на допросе у Люциуса? Веселить, конечно, мысль о том, что Министерство хочет подглядывать за эстетически красивыми Малфоями, могла сколько угодно. Нарцисса посмотрела на Драко, которого ничто не могло оторвать от собственной лаборатории. Расставаться с ним хотелось ещё меньше, чем оказаться в Азкабане, где ей вряд ли дадут одну камеру с Люциусом, но безопасность сына была важнее всего.