Когда Нарцисса писала письмо сестре, её руки дрожали. Беседа обернулась настоящим допросом, да таким, о котором дилетанты могли грезить. Мистер Гор напомнил Нарциссе картинку из "Фантастических зверей и мест их обитания" - нечто среднее между драконом и акромантулом, с челюстями, которые готовы впиться в жертву. Следователь, конечно, знал своё дело - никаких пространных вопросов, протокол допроса вёлся с точностью до количества секунд, которые Нарцисса тратила на обдумывание ответа, и даже её заминки и эмоции были отмечены волшебным вездесущим пером. Если аврорат взялся за домохозяйку, которая в принципе не могла представлять собой интереса, значит, дела плохи.
Дела ОЧЕНЬ плохи.
Супруг выглядел крайне спокойно, и, конечно, уже знал, что был допрос, а не вежливая беседа. Конечно, оспорить повод было бы затруднительно, да и недальновидно, но и держать руку на пульсе представлялось жизненно необходимым - ведь если сегодня допрашивают миссис Люциус Малфой, первую леди Сент-Мунго, то завтра рука поднимется и отменить процедуру дознания как таковую. Нарцисса этого допустить не могла - у неё был малолетний сын, которому нужна была и мать, и отец, у неё был муж, который сделал всё, чтобы уберечь Нарциссу от Тёмной Метки, у неё была сестра, положившая жизнь на прекрасный новый мир. Голова миссис Малфой представляла собой слишком ценный источник информации, и если Люциус и Беллатрикс могли о себе позаботиться, Нарцисса была слишком уязвима.
- Ненадолго, - заключила миссис Малфой, попросив супруга сходить к мистеру Фаджу и указать на кое-какие нарушения процедуры ведения допроса. Ему был вручен официальный пергамент с пометкой "приглашаетесь для беседы" на имя жены, а также была пересказана суть той самой беседы. Для пущей убедительности Нарцисса даже провела утро в безмолвии, вычисляя, что делать. Беллатрикс была ответом на все вопросы сразу.
- Проходи, Белла! - миссис Малфой вытащила сестру из камина за руку, абсолютно не обращая внимания на пепельную грязь из дымохода. Эльфы вылижут - в прямом смысле. Обе сестры Блэк оказались в самом неприступном месте особняка - кабинете Люциуса Малфоя, буквально нашпигованном древнейшими книгами, тайниками и фолиантами. Нарцисса вытащила волшебную палочку и задёрнула занавески и закрыла дверь на заклинания, прежде чем накинуться на Беллатрикс.
- Белла, ты должна мне помочь. Белла, мы все сгорим, если я не научусь защищаться! Этот аврор допрашивал меня только вербально, что бы было, если бы он владел легиллименцией? Это только первый допрос, я уверена, и Сириус будет предлогом, чтобы уничтожить всех нас! Драко... Ему нужна мать, Белла. Он должен расти с отцом! - Нарцисса всхлипнула, обняла сестру и ткнулась ей в плечо. Ради сына она готова была отдать жизнь, но, желательно, чужую. - Я знаю, ты можешь всё... Ты сильная... Ты выдающаяся... Как закрыть разум, как обмануть всех? Научи меня, умоляю!
Впервые в жизни Нарцисса опустилась перед сестрой на колени, обхватив её ноги руками и позволив себе зарыдать. До того, как она заходила в аврорат, поимка Блэка была чем-то весёлым; событием, которое вызывает приступ гомерического хохота. После общения со следователем молодая мать осознала, какая опасность висит над ними всеми. Вероятно, пришло время закалять сталь и становиться кем-то посерьёзнее домохозяйки и красивой постельной куколки. Под такой маской никто не будет искать подвоха.

Нарцисса всегда знала, что Беллатрикс придёт - и станет светлее. Она разведёт тучи руками, прогонит страшный сон, останется в кровати Нарциссы до утра, сидя на краю и охраняя сон младшей сестры. С ней можно было обниматься в грозу, когда раскаты грома и вспышки молнии наводили тоску глубоких раздумий. Ближе сестры, возможно, у Нарциссы никого и не было; Драко был ещё слишком мал, чтобы понимать слова любви матери и отца, а мадам Блэк недавно овдовела, и теперь совершенно отдалилась от обеих своих дочерей. С уходом Андромеды две оставшиеся дочери стали ещё ближе между собой, и Нарцисса иногда сожалела, что их разделяют без малого четыре года разницы в возрасте.
Она стояла на коленях посреди кабинета мужа, куда никогда не отважилась бы зайти без ведома Люциуса и без вежливого стука. Она рыдала от страха, потому что Драко мог остаться один, как этот несчастный малыш Поттеров; но только ублюдка Поттеров магический мир готов был носить на руках, записываясь в очередь на целование пяточки. Драко Люциус Малфой, если его отец и мать будут признаны виновными, останется навсегда один, всеми покинутый. Он может никогда не узнать ни любви, ни ласки - и именно потому его молодая мать стояла на коленях посреди кабинета мужа, куда никогда не отважилась бы зайти без ведома Люциуса и без вежливого стука.
Беллатрикс усадила сестру в кресло, и Нарцисса смотрела на неё, как было сказано. Беллатрикс справила тридцатилетие, но выглядела куда старше, хотя морщин у неё не было. Её чёрные глаза-жуки буравили всё и вся, стараясь докопаться до истины, словно взглядом эта женщина могла приговаривать к смерти или узнавать сокрытое. Нарцисса судорожно сглотнула, стараясь успокоиться как можно быстрее и прекратить рыдать, но мысли о сыне и о муже не оставляли молодую Малфой. Сердце бешено колотилось в груди, сестра протягивала стакан воды, так необходимый Циссе.
- С-с-с-пасибо, - Нарцисса поблагодарила сестру, зная, что сейчас она не способна ни на какое мало-мальски простое колдовство. Получив дозу воды, леди Малфой начала излагать мысли - настолько связно, насколько была способна.
- Дело н-не во мне, Белла... Дело во всех нас! Я не хочу быть причиной нашего конца, - мадам Малфой нахмурила брови, воссоздавая в памяти картину допроса. Она держалась молодцом, как ей казалось, она смогла правильно ответить на вопросы... Иллюзии бились не хуже посуды в семейном скандале.
- Аврор начал копать. Когда мы виделись с Сириусом, где, при каких обстоятельствах, каким он был в школе, с кем дружил и общался, был ли замечен в чём-то недостойном, какие отношения связывали его с родственниками. Я... Я всё рассказала честно - что он всегда был криминальным элементом, мерзким, ужасным, якшался с такими же, как он, и что в школе применял запретную магию к полукровкам. Но это же ложь, Белла. Мы же знаем, что Сириус никогда не был в Ставке. Мне необходимо научиться защищать свой разум, ради всех нас, ради Драко! Умоляю, Белла!... Здесь, у Люциуса, есть всё необходимое, рецепты, книги, артефакты, - она истерично перебирала всё, на что падал глаз. Ей казалось, что именно в кабинете мужа можно было найти способ закрыть мысли и эмоции от авроров - ради Драко. Даже если леди Малфой пришлось бы сожрать яйца докси, чтобы обрести способность врать и не краснеть ради семьи, она бы приступила к трапезе мгновенно.
Нарцисса снова подняла полные слёз глаза на сестру. Это был только первый допрос из череды ему подобных. За ним последуют вызовы друзей Блэка и другой кузины Блэк, которая расскажет, чем знамениты Нарцисса и Беллатрикс. Подобным ухищрениям можно было противопоставить только единство и чистейшие мозги - во всех смыслах.

Мало помалу Нарцисса приходила в себя. Повествование любого рода неплохо успокаивало. Рассказ-описание чем-то всегда походил на рукоделие - каждая деталь была важна, а чтобы всё удержать в памяти, приходилось размеренно перебирать мысли, одну за другой - и потому-то нервы приходили в порядок, а по телу наконец-то побежало тепло спокойствия. Каждый раз, когда Цисси звала Беллу, становилось лучше, и даже если пяти минут назад по жизни миссис Малфой прошёлся ураган смерти, то в обществе сестры все горести и невзгоды казались позавчерашними газетами, годными для растопки камина.
- Люциус был первым, кто узнал о том, что случилось в кабинете мистера Альфантуса Гора, Белла. Конечно, я рассказала ему обо всём в деталях. Сейчас он, думаю, где-то у Фаджа, ну, первого заместителя министра. В конце концов, в официальном письме значилось "беседа", а не "допрос", и высшим чинам следует знать, как себя вести. Успокоиться, да... - Нарцисса подняла глаза на сестру и вспомнила о Драко, о том, что её сын нуждается в защите и в материнской заботе. О тех разделах магии, которые были подвластны мужу и сестре, леди Малфой иногда даже не слышала - к своему собственному стыду. Она мало знала о способах защиты разума, не была искушённым зельеваром, и даже трансфигурация давалась ей не без труда, однако, так или иначе, она была волшебницей, чистокровной, из достойного рода; она была сестрой, женой и матерью, и каждая из этих отметин семейных связей по-своему накладывала отпечаток на её решительность и рвение. Даже если бы Беллатрикс сказала, что способ, которым можно оградиться от вмешательства извне, подразумевает взлом тайником мужа, Нарцисса бы не повела и бровью. Люциус тоже отдаст за Драко всё, что потребуется. Наверное, потому Малфои и были связаны крепче, чем остальные пары, выбиравшие другой путь для своих семей.
Нарцисса выпрямила спину и оставила своё мнение и свои мысли при себе. Послушание сделало из неё человека, который ошибается крайне редко, предпочитая учитывать опыт других людей. Когда Белла советовала плохое? Тем более, сейчас от мадам Малфой требовалось то, что было её визитной карточкой, её отличительной чертой - спокойствие, безэмоциональность, душевный штиль. Её было трудно вывести из равновесия, однако, далеко не невозможно, и сама Нарцисса это понимала. То, что многие годы ей вчиняли в недостаток, то, что её муж считал холодом и безразличием, должно было стать надёжнейшей защитой. Это значило лишь одно - стоило прекратить умолять и рыдать. Стоило собраться, стоило выключить бестолковые эмоции - и сражаться, если не за себя, то за Люциуса, за Беллу, за сына, за всю их семью, связанную тесно, слишком тесно, чтобы оступиться.
Нарцисса молча слушала сестру, старательно запоминая то, что говорила сестра. Личные воспоминания заставляли гореть саму Цисси - когда сестра привела примеры таких сокрытых мыслей, мадам Малфой постаралась не покраснеть слишком явно. Ей показалось отчасти забавным то, что она сможет научиться подсовывать министерским собакам под нос, как её раздевает Люциус, а не то, что у её родных есть метки преступников и палачей. В конце концов, страдавшие болезнью на букву "н" трудоголики должны были рано или поздно получить по заслугам за нечистую работу. Но что Нарцисса могла скрыть от Беллы? Между ними никогда не было секретов, и миссис Малфой задумалась над тем, что придётся скрывать от родной сестры. Она видела её смерть на картах? Но в Таро Смерть не конец, а вестник. Она... Ах, да. Андромеда. Как же она раньше не догадалась... Она делает пожертвования в Мунго ради того, чтобы Тонкс, маггловское отродье, получал больше денег, и Меда жила чуточку лучше. Ну, ладно, не смертельно.
- То есть, я должна говорить одно, а думать о другом? - Нарцисса старалась понять принцип и суть того, чем собралась заниматься. За глупые вопросы ей точно не будет ничего плохого.
- Расслабиться. Не думать ни о чём. Думать о том, что личное, если надо защищаться. Я готова, - наверное, Нарцисса выглядела очень впечатляюще. Это была молодая мать, готовая принести в жертву своё сознание ради сына. Это была жена, готовая подвергнуть себя опасности ради мужа. Это была сестра, готовая на пытки ради зова крови. Это была дочь, достойная и гордая. Она прикрыла на секундочку глаза, достала волшебную палочку и с вызовом посмотрела на сестру. Если может Белла - сможет и Нарцисса. Она не почувствовала боли, когда сестра скользнула по ней заклинанием - и перед глазами поплыли какие-то картинки, подвешенные, как фотографии, на стенках её собственного мозга. Нарцисса старалась не вглядываться в них, как будто пропуская мимо и не фокусируя взгляда: что-то очень зелёное и очень пасторальное, что-то очень тёмное, пару отрубленных голов эльфов. Лицо Беллатрикс, которой исполнилось двенадцать, лицо пятнадцатилетнего Люциуса, личико только что родившегося Драко - Нарцисса почувствовала, что не хочет пропускать гостью дальше, в память. В конце концов, защита личными воспоминаниями, какими бы они ни были, казалась ей чуточку странной - и Мерлину ясно, что стоит Беллатрикс увидеть, например, не совсем спальню Малфоев и не совсем одетого супруга леди Малфой, как она поймёт, чем можно одолеть Цисси. Поугрожайте Люциусу - и жизнь не покажется вам тыквенным печеньем... В какой-то момент ей захотелось закричать, и она закричала:
- Protego!!!
Её визг утонул в давящей обстановке кабинета Люциуса Малфоя. Ощущения, которые испытала его законная жена, можно было описать тремя словами: меня вывернуло наизнанку.

От осознания того, что у неё что-то получилось, Нарцисса готова была закричать от восторга. Десять минут назад она стояла на коленях посреди мужниного кабинета, умоляю сестру научить её каким-нибудь способом защищать разум от постороннего вторжения - и не просто разум, наполненный личными мыслишками, подобно девичьему дневнику, но голову, владеющую очень и очень важной информацией. Возможно, ей просто повезло, и заслуги самой леди Малфой в удачном начале урока было совершенно немного - а, может, у Блэков и правда были врождённые способности к ментальной магии. Так или иначе, Нарцисса была рада - как ребёнок, который только что выиграл сражение за снежную крепость. Никакой гарантии, что её не снесут позже, для него не существовало, но один, первый, важный бой был выигран.
- Ты не должна меня жалеть, Белла. От моих успехов зависим все мы, - Нарцисса поднялась на ноги и попыталась не обращать никакого внимания на головную боль, появившуюся после первой попытки вмешаться в воспоминания. Только полная концентрация и никаких раздражителей смогут обеспечить её сыну идеальную защиту, за которой он будет чувствовать себя в безопасности. Голубые глаза Драко словно подсвечивали тернистый путь Нарциссы на поприще изучения окклюменции - мать, и мать любящая, она чувствовала себя несколько увереннее, когда думала о том, что может помочь мужу выкарабкаться из всего того, что с ними случилось за последние девять дней. Она у Люциуса одна, и им никто не поможет.
- Я понимаю. Месяцев у нас нет, поэтому мне придётся научиться делать это быстрее - а иного пути нет ни у кого из нас. Даже если я окажусь бездарна, мне придётся изобрести способ постичь эту науку, - Нарцисса спокойно подняла волшебную палочку, прикрыв глаза на пару секунд. Ей в голову пришла мысль о том, что окклюменция, которой её учила Беллатрикс, сродни камню, брошенному в огромную гладь озера воспоминаний и чувств - всё то, что может выбросить камень, все жители этого водоёма - личные чувства, переживания, воспоминания - все стоят на страже спокойствия, и задача хозяйки - как можно быстрее заставить гладкую поверхность восстановиться. А потом и совсем не нарушать её, сколько бы вторжений она ни переживала.
Заклинание вновь скользнуло по ней, и Нарцисса остекленело уставилась перед собой, отключив всякие попытки мозга думать хоть о чём-либо и заставив себя медленно считать от одного до десяти на разных языках. На цифре "пять", произнесённой по-французски мысленно, перед ней открылись глаза мужа. Воспоминанию было около пяти лет, и Нарцисса ощутила страх, который сопровождал её тогда - страх, что муж узнает, что она пьёт магический аналог противозачаточного средства. Она взвизгнула, захлопнув глаза.
Между тем, в её голове воцарился хаос. Она затолкала лицо мужа Андромеды, подслушанного в Сент-Мунго много лет назад, глубже в себя.